…ийся зельевар, опытный алхимик, воин и борец. Где все было другим.… Другая жизнь…
- Я знаю, что становлюсь назойливой, но еще одно, кое-что, о чем я давно уже хотела у тебя спросить. Больше ни о чем не спрошу, клянусь, пока не припрет…. – я подняла голову и посмотрела на Алана.
Он поджал губы, между бровями залегла складка. Кивнул.
Собралась с духом…
- Кто такая Жеральдин Соммервилль. Я видела ее портрет у Римы и фото в одной из книг у тебя…
- На портрете не Жеральдин. – отчеканил он.
- Прости?
- На портрете изображена не Жеральдин.
- Но они так похожи… - я запнулась, начиная понимать,… вспомнив слова Римы…
- Да, даже слишком, - он вздохнул и вдруг как-то резко поднялся, да так, что я чуть не свалилась с дивана. Он встал, подошел к окну (не могла не любоваться его телом, даже в свои почти шестьдесят, он выглядел потрясающе, ну, и выглядит), взмахнул рукой и на кресле возник халат, он подошел и накинул халат на себя.
Блаженство утра как-то особенно быстро стало улетучиваться. И все мой длинный язык и нестерпимое любопытство.
- Ну, что же ты не спрашиваешь дальше…
- По-моему, это касается твоих сексуальных пристрастий в прошлом, - попыталась пошутить я, но он взглянул на меня так, что, показалось, будь это тот Снейп, которого описала Роулинг, он, если не убил бы меня на месте, то причинил бы неимоверную боль. - … И об этом не стоит говорить… - тихо закончила я, подтянув плед к подбородку и готовясь к худшему.
- Ты хочешь знать кто она? – его голос был холоден как сталь, и если когда-то он бархатом согревал мой слух, то сейчас он резал его, принося ощущение потери и раскаяния за свою глупость.
Я молча уставилась на него.
- Знаешь, - продолжал он, - фанаты зачастую бывают очень проницательны.
Я не понимала, к чему он клонит, и судорожно сглотнув, продолжала слушать.
- Я знал ее много лет назад. Она действительно была мне небезразлична. Она действительно умерла. Спасая своего сына. Она действительно предпочла мне моего недруга. Ее звали Лилиан.
Рикман заложил руки в карманы и вышел из комнаты.
Когда ко мне вернулся дар речи, на дворе уже снова наступал вечер.
Зачем я затеяла этот разговор? – ругала я себя. Ведь мне же всего хватает. Я буду с ним, будь он самый мерзкий человек на свете, - ладно, ладно, меня понесло, конечно же, не это привлекло меня в Рикмане, или Снейпе. Хотя привлек-то меня скорее Рикман, но если учесть, что он и есть Снейп…. Вообщем, так можно рассуждать до бесконечности.
Почувствовав себя голодной, я поднялась с дивана, подумав о том, что мне тоже не помешал бы халат, но от неимения под рукой ничего кроме своего платья и фиолетовой рубашки Алана, я остановилась на второй, и двинулась на кухню. Я слышала, как хлопнула входная дверь, пока я прибывала в ступоре, и даже знала, куда отправился Рикман. Хотите проверку? И думаете, я этого не сделала? Ну, как же!
- Привет, Рима! – я набрала знакомый номер. – Ты уже вернулась?
- Да, сегодня утром. Как у вас все прошло? - бодро поинтересовалась она.
- Все было отлично. Извини. А Алан к тебе не…
- Он уехал минут двадцать назад.… У вас все нормально?
- Да, конечно. Я просто спала, проснулась, а его нет…
- Он скоро приедет, прости, у меня сотовый звонит…
- Да, да. Извини за беспокойство, пока, - я повесила трубку. На душе стало еще паршивей, чем было.
Так как готовить что-то просто не было сил, я сварила кофе и, взяв чашку, направилась наверх (там был телевизор). Но в холле мое внимание привлекал дверь в подвал.
«… тайная комната Алана…» - вспомнились слова Римы. Сейчас дверь в эту «тайную комнату» была приоткрыта и она манила к себе…
Осторожно подойдя, я коснулась ручки на двери… и в этот момент…. Я взвизгнула от резкой боли, так как чашка с горячим кофе выскользнула из моей руки и, обдав меня чарующим ароматным напитком с головы до ног (напомню: на мне только рубашка Алана), вдребезги разлетелась, ударившись об пол. А произошло это потому, что в абсолютной тишине дома и холла в частности, хриплый надломленный голос, вдруг прошептал мне на самое ухо:
- Не думаю, что это хорошая идея, мисс…

Глава 16

***

Я резко обернулась и тут же ошпаренная кожа стала нестерпимо жечь, и слезы непроизвольно полились из глаз.
Испуг Алана трудно было скрыть. Он, конечно, не ожидал, что его невинная фраза приведет к таким последствиям. Он, конечно, не видел в моих руках чашки, так как я стояла к нему спиной.
Стон сорвался с моих губ так же непроизвольно. Алан на моих глазах, крутанулся на месте, его облик изменился, в руке зажата палочка. Он направил ее на меня, я зажмурилась и в следующий момент вскрикнула от резкой боли: как будто все мое тело охватил огонь. Я не устояла на ногах и упала бы, если бы он не подхватил меня у самого пола…
Он присел на колени и, опустив меня рядом с собой на пол, прижал к своей груди мою голову…
- Прости, - прошептал он, поглаживая меня по волосам, - я самый тупой идиот из всех существующих на свете….
Боль стала уходить, я взглянула на свои руки и полуобнаженные ноги, покрасневшая кожа оставалась свидетельством ожога, но боль уходила…
Я уткнулась лицом в его черный сюртук, вдыхая запах хвои и дыма, боль уходила, а страх оставался…. Я осознавала, что он прекратил мои страдания с помощью магии, и от этого тоже было не по себе.
Он прижался губами к моему виску, не переставая гладить меня по голове.
Слезы сами собой текли из глаз.
Вот тогда, в тот самый момент, я поняла, что моя жизнь, вот уж точно, никогда теперь не будет прежней. В моей прежней жизни я не знала, что человек может, взмахнув деревянной палочкой, снять боль ожога, может усыпить и успокоить одним словом на латыни, может закрывать двери взглядом и превращать предметы.… В моей прежней жизни не было магии.… Не было чуда…
Алан умел творить чудеса. И сколько бы он не твердил мне, что маги – это всего лишь люди, верящие в свои силы… нет, я правда, пыталась, переключить выключатель.., но я не волшебница, и поэтому я не могу.., поэтому у меня не получится. Никогда. Так вот, сколько бы он не повторял, что маги, это всего лишь люди, я стала верить в магию, как во что-то не доступное простому пониманию.
Я не заметила, как оказалась у него на руках, и он уже поднимался наверх, в спальню. Я обхватила его шею руками, и не отпускала, даже когда он уже опустил меня на кровать. Он присел рядом.
- Ты в порядке? – с тревогой в голосе, поинтересовался он.
- Ты напугал меня, очень, - я понемногу успокоилась.
- Прости. Просто там, - он махнул рукой вниз, - в подвале, там моя лаборатория. Я не очень люблю, когда туда ходят без надобности и без моего на то разрешения…
Я взглянула на него. Со мной рядом сидел Северус Снейп, тот самый из фильмов о Гарри Поттере. Только волосы его были чуть короче. Он хмурился, но не злился, я это чувствовала.
- Я больше никогда и ничего не трону в твоем доме, - тихо произнесла я.
- Не надо так. Я сам напугался, когда ты уронила эту чертову чашку. Просто я.… Прости…, - он взял мою руку в ладони и поцеловал.
- Можно, я посплю, - тихо сказала я. После всего случившегося на меня навалилась просто неимоверная усталость.
- Зачем ты спрашиваешь?
Я приподняла голову, коснулась пальцами его щеки и поцеловала. Несмотря на то, что весь его облик был каким-то опасным, пугающим и отталкивающим, наш поцелуй получился очень сокровенным, и теплым. Я потянула его за собой, опускаясь на постель.
- Ты же хотела спать, - лукаво заметил он.
- Ах, да, - разочаровано вздохнула я, убирая руки от его лица.
- Ну, уж нет, - он стал расстегивать сюртук и через минуту уже склонился надо мной. Я подняла руку и коснулась его волос.
- А ты мог бы…ну….
Вопросительный взгляд.
- Ты мог бы… не меняться…, то есть, твоя внешность.
Он ухмыльнулся.
- Ну, я хочу, чтобы ты оставался Северусом Снейпом….По крайней мере, сегодня и сейчас… - выпалила я.
- Ты хочешь заняться любовью с профессором Снейпом? – прошипел он, все так же ухмыляясь.
- Я хочу заняться любовью с тобой.
- Ты рискуешь…
- Я, пожалуй, попробую…
Он настойчиво коснулся моих губ. И действительность закружилась в водовороте страсти и наших прикосновений.
Конечно, я не сказала ему, что перспектива оказаться в объятиях именно Снейпа, показалась мне очень соблазнительной. И слишком возбуждающей.

***
Утро встретило меня в одиночестве. Впрочем, как и я его. Это уже перестало меня удивлять, за долгое время.
Утро не было печальным, хмурым и безрадостным. Простым, да. Просто утро, не предвещавшее ничего плохого и экстраординарного. Я оделась, отметив, что след от ожога на моем теле все еще виден, но боли я не ощущала.
- Вот так, - сказала я сама себе, подразумевая вхождение магии и сверхестественого в мою жизнь.
Я спустилась вниз и обнаружила на столике в гостиной вазу с букетом лилий (откуда только узнал, что это мои любимые цветы) и записку с одним единственным словом: «Люблю»!
Утро стало как-то светлее и добрее. Вдруг захотелось что-нибудь приготовить и удивить Алана. И так как Рикман не был пристрастен в еде, остановилась на том, что у меня лучше всего получается. Печенье. Вспомнилось мамино овсяное, и какао и камин. Попрошу Алана сегодня обязательно разжечь камин.
Сладостные мысли нарушил телефонный звонок.
- Да, - ответила я, сняв трубку.
- Алан, как хорошо, что ты до.…О, простите! А можно пригласить мистера Рикмана, - я узнала голос Пола.
- Его нет, мистер Марис.
- Элиана? Это ты?
- Да, - я весело рассмеялась, представив недоумение Пола.
Но агент Рикмана почему-то не разделял моего хорошего настроения.
- Послушай, Элиана, когда он появится, пусть позвонит мне, ладно?
- А ты свяжись с ним по сотовому, - посоветовала я.
- Нет. Он может быть за рулем…
Тень беспокойства скользнула где-то позади меня.
- Что-то случилось?
- То о чем нельзя говорить человеку, находящемуся за рулем…
- Да, скажи нормально, что произошло? - загадочные фразы и тусклый голос Пола, стали меня раздражать.
- Пусть позвонит, - коротко отрезал Марис, видимо, пытаясь прекратить разговор.
- Пол, - твердо произнесла я, - прекрати вести себя так, как будто я чужая Алану. Скажи, что произошло?
Пол молчал и мне показалось, что он сейчас повесит трубку. Но он ответил…
- Этого не может быть, - произнесла я, внезапно охрипшим голосом.
- Как видишь, в жизни все бывает, - тон Мариса все так же не внушал оптимизма.
- В какой она больнице?
- В центральной. Я еду туда, как только Алан появится пусть приезжает…
- Да, конечно, мы приедем…
- Нет, Элиана. Не думаю, что тебе стоит появляться здесь сейчас…
- Пол…
- Я не считаю возможным твое присутствие в больнице, - неожиданно твердо и как-то даже зло произнес Пол.
- Но…
- Все о чем прошу: передай Алану. Это все.
Он повесил трубку. Утро внезапно перестало быть светлым, и стремительно превращалось в самое ужасное утро моей жизни.
Пол обвинял меня.… Признаться себе: это я и была виновата. Чертова эгоистка! Мерзкая дрянь, которая думала только о себе! Ненавижу!!! Ненавижу себя!!! Виновата! Виновата! ВИНОВАТА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Я опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Слез не было. Как ни странно. Оттого было еще больнее. Моя совесть и Бог решили наказать меня и от того не давали мне возможности пожалеть саму себя. Нет мне себя не жалко. Я себя ненавижу!
Сколько я так просидела – не знаю. Очнулась от щелчка замка в двери. И как будто отрезвела, услышав приближающиеся шаги Алана в холле.
Нет, отсутствие слез, это было более чем гуманно по сравнению с тем, что мне нужно было ему сообщить. Пол как будто осознано переложил эту ответственность на мои плечи, как будто зная, как это будет сложно и больно. Но я заслужила все это! Потому что я виновата! И вся боль, которую причинила я, должна вернуться ко мне троекратно усиленной.
- Что? – как-то слишком быстро отреагировал на мой растерянный вид Алан.
Он встал в дверях, вновь с пакетами покупок, его куртка была расстегнута.
- Ты на машине?
Он удивился.
- Нет, на такси, а что?
Я поняла. Это было предопределено. Вот так. Пришло возмездие. Но, как же скоро, черт возьми?! Я совсем не была готова. Я знаю, я заслужила это, но почему именно сейчас?
- Да, что с тобой? – Алан поставил пакеты у порога и прошел в комнату, снимая на ходу куртку. – Ожоги болят?
- Не раздевайся, - остановила я его.
Он вздрогнул и остановился. Голос мой оставался таким же хриплым. Нахмурился и сжал губы.
- Что случи… - попытался он повторить свой вопрос.
- Рима в больнице. Утром у нее случился инфаркт…
Я смотрела прямо на него. Мне очень хотелось разрыдаться, броситься ему на грудь, только бы не видеть его лица. Но он как будто заставлял меня смотреть ему прямо в глаза.
Он не стал переспрашивать. Складка между бровями стала жестче. Скулы напряглись, а глаза заблестели и почернели в один миг. Он побледнел, и я увидела, как он…напуган.
Я себя ненавижу! – мысленно повторяла я, уже в который раз.
- Где? – коротко спросил он.
- В центральной больнице.
Он запахнул куртку и подошел к телефону. Я заметила, он набрал номер Мариса.
- Пол, это Алан…..Да…. Да, я сейчас приеду…. Не нужно…. Нет…. Я в порядке….. Да, нет же, я приеду на такси…. Как она?... Я возьму…. Да, я заеду домой…. Да, помню…. Нет, она не поедет…. Она, не поедет, Пол, прекрати повторять….. Я знаю…. Не говори глупостей и успокойся…. А Я ГОВОРЮ, ЗАТКНИСЬ И ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ! ОНА ТУТ НЕ ПРИЧЕМ! … Хорошо, я еду.
Он повесил трубку, и, не оборачиваясь ко мне, направился к выходу. Он ушел, не сказав мне ни слова. Ни одного слова. Ну, хотя бы слово обвинения или «Уходи», «Не хочу тебя больше видеть». Но… ничего. Просто ушел.
Знаю, что поступила тогда малодушно. Но находиться в этом доме стало просто невыносимо. Меня резали на части. Жгли огнем. Сводили с ума…
***
Я добралась до своей квартиры в Фулхэме, находясь в состоянии легкого анабиоза. Мне навстречу выскочил Таш, и замяукал, потираясь об мои ноги. Я села на пуфик и стянула с ног сапоги. Почему-то безумно захотелось сходить в церковь. Взгляд наткнулся на подаренный Римой шарф, висевший на вешалке. В сознании пронеслись картины: …ее чашка чаю…, … старая подруга Римы, отчитывающая Алана, на приеме у Тонкс…., … она протягивающая мне халат и полотенце, он целующий ее в висок…, … мы вместе, сидящие в кафе…, … ее заплаканные глаза и как она закрывает дверь…, … мы в доме Алана в Ноттинг Хилле, ее слова: «О, Алан, похоже, не появлялся здесь с Рождества».
- Это несправедливо, - прошептала я самой себе и слезы, наконец, нашли выход. Я ухватилась руками за края тумбочки, и разрыдалась. Видимо услышав мои совсем не сдерживаемые всхлипы, на лестнице появился Шон.
- Эли, ты что?
Я только махнула головой. Не нужно меня жалеть. Я не заслужила жалости.
Но брат, верно, испугался, преодолев десять ступенек в два прыжка, он опустился на колени, рядом со мной и, отняв мои руки от тумбочки, попытался заглянуть мне в лицо.
- Эли… - сколько тревоги и заботы в голосе. – Что случилось?
- Все кончилось, Шон, - взревела я.
- Что кончилось?
- Я, Рикман. Все, все кончилось…
- Он…он бросил тебя, он сделал тебе больно, Эли?
Слишком жесткий настрой, слишком много решительности.
- Просто он больше никогда не придет.
- Да, что случилось?
- Мисс Хортон, подруга Алана… она … у нее случился инфаркт…
Мне показалось, что Шон облегченно вздохнул.
- И ты так расстроена?
- Шон, неужели ты не понимаешь? Это все из-за меня, это я виновата, я….
Я стала вырываться, и брат схватил меня в охапку, заставляя, успокоится. Это было похоже на безумие.
… Я проснулась в своей постели. Тело ломило, голова раскалывалась. Шон сидел рядом.
- Ты как?
Я заметила пару царапин на его щеке.
- Это я?
- Да, ты настоящая тигрица, - усмехнувшись, произнес Шон, - так, ты как?
- Не знаю.
- Алан звонил, - просто произнес он.
- Что?
- Алан звонил, - терпеливо повторил брат.
- И…
- Спросил дома ли ты, я сказал дома. Он сказал: хорошо. Спросил, все ли с тобой в порядке, прости, но я рассказал ему, что ты была сама не своя, когда вернулась. Сказал, что сумел уложить тебя спать. Он промолчал. Потом спросил, говорила ли что-нибудь, я сказал, что нет, сказал, что ты просто плакала. Он сказал спасибо и повесил трубку.
- Больше ничего?
- Ничего.
- Шон, я хочу поехать к маме…
- Эли, ты не должна сейчас уезжать, а вдруг ему…
- Шон, я еду домой… Он не простит мне этого. Пойми ты. Он никогда мне не простит…
- А ты сама?
- Что я сама?
- Ты сама простишь себя? Может быть, если ты сама себя простишь, проблема исчезнет?!
- Уходи, Шон, ты не понимаешь….
-Прости, я просто хотел помочь…
- Уходи, - почти выкрикнула я, отворачиваясь к стене.
- Выглядит как бегство, - тихо произнес Шон, прикрывая за собой дверь.
Я резко села в кровати.
- ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я ПРОСТО ХОЧУ ДОМОЙ-ой-ой-ой! – я уткнулась в подушку, не желая получить еще одну порцию жалости. Я все это заслужила!

***
Шотландия встретила меня не более приветливо, чем Британия. Приближалась весна, шли дожди и мокрый снег.
Я быстро оказалась дома. Бросилась на шею маме, расплакалась и рассказала ей абсолютно все. Он обнимала меня и гладила по голове, чуть укачивая.
- Ты правильно сделала, что приехала домой, - шептала она.
Я попросила испечь печенье и приготовить какао. Пришел отец. После разговора с мамой в гостиной, он зашел ко мне в комнату. Взял мою руку и поцеловал, произнеся: «Я люблю тебя, Элиана». Со словами «Я тоже люблю тебя, папа», я уснула.
Месяц промчался почти незаметно. Я встретилась со старыми друзьями, занялась переводом одного древнего манускрипта. Мама не могла нарадоваться, что я в Глазго, а не Лондоне. И все настойчивее предлагала попросить Шона, переслать мои вещи домой. Она искренне надеялась, что я приехала навсегда.
Я стала привыкать жить без Рикмана. Это было невероятно сложно. Каждый раз, выходя из душа, мне приходилось врать, что мои глаза красные от шампуня. Мама кивала головой, при этом, по-моему, прекрасно понимая, что шампунь здесь не причем. За шумящим потоком воды родные не могли слышать моих рыданий, и я вволю могла наплакаться, сидя на дне ванны под бьющей струей воды.
Прошло уже два месяца с того дня, когда я ушла из дома Алана.
И я решилась. Я пошла в церковь и исповедалась. И потом попросила у святого отца совета.
Он сказал, что не стоит воспринимать его слова, как сигнал к действию, но все же он сказал:
- Вот ты говоришь, что не хочешь, чтобы тебя жалели. Но сама ты жалеешь себя больше всех. А ты не задумывалась над тем, что твое несчастье, нет, ни несчастье, произошедшее с этой женщиной, и не то, что тебе не звонит твой любимый человек, а именно твое НЕ СЧАСТЬЕ, так же беспокоит близких тебе людей. Ты не думала, что они переживают из-за того, что заставили тебя чувствовать себя виноватой. Может им столь же больно от осознания тобой своей вины. Может, и нет никакой вины. Подумай об этом… И еще ты говоришь, что любишь этого мужчину, так вот, скажу тебе ни как лицо духовное, но как мужчина, живший до принятия сана в миру. Ибо твой порыв прийти в церковь и просить совета у Бога, более чем похвален. Так вот, всего три слова, дитя мое: Пора становиться взрослой…
В это же вечер в нашем доме раздался звонок. Подошел отец.
- Это тебя, Эли, - он протянул мне трубку.
- Да, - ответила я.
- Здравствуй, Элиана.
Я медленно опустилась на стул рядом с телефоном, судорожно сглотнув.
- Здравствуй, - произнесла я.
- Что ты скажешь, если я предложу тебе вернуться в Лондон?
Я должна взять ответственность за свою жизнь на себя. В конце концов, свет не сошелся клином на мистере Рикмане (сердце ощутимо заныло), пора становиться взрослой…
- Не думаю, что это хорошая идея. Скорее всего, я останусь в Шотландии насовсем, - за моей спиной раздался облегченный вздох родителей.
- Ты уверена, что поступаешь правильно?
- Нет. Но по-другому, сейчас я просто не могу. Как твое здоровье, Рима?
- Все в порядке. Если бы ты приехала тогда в больницу…
- Ты знаешь, что мне там было не место. Особенно в тот момент.
- Кризис миновал очень быстро, через две недели я уже была дома, и сейчас превосходно себя чувствую. Ты должна была…
- Я знаю, что косвенно виновата. Ты переживаешь и хватит твердить мне, что все в порядке. Все было не в порядке. Ни одно из увлечений Алана не доводило тебя до инфаркта, пока не появилась я. Я слишком сильно уважаю тебя, почти люблю. Я не могу медленно тебя убивать. Прости и не нужно больше никаких разговоров.
- Эл, подожди, - настойчиво потребовала Рима.
- Я тороплюсь, извини, - я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
- Мы звонили Шону, он сказал, что не знает где ты, только сегодня Алан, наконец, смог заставить его признаться…
- Рима…
- … Мне стало плохо, потому что умерла мама. Мне позвонила жена брата и сообщила, что утром умерла моя мама, я позвонила Полу, так как не хотела беспокоить Алана, вдруг он на съемке или в машине, и когда говорила с ним, у меня прихватило сердце, я сама вызвала себе скорую помощь, потом появился Марис…., а потом я очнулась в больнице, через два дня… - Рима тараторила так, как будто боялась, что я брошу трубку и не стану ее слушать.
- Прости, но мне не хорошо, - я бросила трубку на тумбочку и сорвалась с места, мама кинулась за мной.
- Эл… - услышала я приглушенный голос Римы.
Я не успела добраться до ванной. Едва я взялась за ручку двери, как сознание мое помутилось и весь мой завтрак, обед и вчерашний ужин оказались на полу коридора. Я упала на четвереньки, голова нестерпимо болела. Отец остановился позади нас с мамой. Она же в это время, стояла, склонившись надо мной, держа руку на моей спине.
- Может вызвать врача, - обеспокоено произнес он.
Я мотнула головой, выражая тем самым свое несогласие и вызвав у себя новый приступ рвоты.
- Принеси, воды, милый, - попросила мама, поднимая меня с пола. Она ни капли не брезгуя, коснулась испачканной двери рукой и открыла ее, ведя меня в ванную, усадив меня на край ванны, он смочила полотенце холодной водой и вытерла мое лицо.
- Может, папа прав насчет врача, тебе нужно провериться.
- Мам, со мной все в порядке, просто сильные эмоции…
- Эли, тебя тошнит уже неделю, и ты жаловалась на головокружения и боли в пояснице…
- Мама, я…
- Эл, я родила двух детей.
- Мам, ну, в самом деле,… ЧТО? Не хочешь ли ты сказать?.. Нет, мам, это…
- У тебя была задержка? – твердо спросила мама.
- Нет.… То есть, я не помню… Я.... О, Боже, мама…

***
Конечно же, у нас был семейный врач. Конечно же, он сделал анализ. Конечно же, я была беременна. Причем уже девять недель.
Я носила под сердцем ребенка Алана. Ребенка Северуса Снейпа.