… Прошла к холодильнику и достала сок. - Ты позавтракаешь?
- Я не голоден.
- Не говори со мной так, - я ударила коробкой с соком об стол так, что брызги разлетелись в разные стороны.
- Эл…
- Ты же знаешь, что я ненавижу недоговоренностей. Если тебя что-то беспокоит, скажи мне. Я взрослая девочка. Если ты хочешь расстаться…, что ж, да, признаю, мне будет очень больно, слишком больно, но я не хочу, чтобы ты так со мной говорил. Я…
- Тебе не кажется, что тебя опять заносит?
- Алан…
- Я люблю тебя, Эл. Но мой мир, прости, не крутится только вокруг тебя…, - он осекся.
Я почувствовала, что мне вдруг стало трудно дышать, где-то внизу живота возникло какое-то отдаленное болезненное ощущение. Я быстро развязала пояс халата и опустилась на стул, пытаясь дышать правильно, так как нас учили на специальных курсах. Вот сейчас, в это самый момент, на какую-то долю секунды Рикман перестал для меня существовать. Все мои мысли были о ребенке. Я испугалась. Но через мгновение, до меня дошел весь смысл, сказанных Аланом слов и боль в животе усилилась.
- Я хотел сказать… - он подскочил ко мне, схватил меня за руку и заглянул в глаза. Бледный настолько, что я видела каждую веснушку на его усталом лице.
- Ты, черт возьми, никогда не говоришь прямо то, что хочешь сказать, - тяжело дыша, выругалась я.
- Эл, я просто не хочу посвящать тебя в свои проблемы, - и тут же добавил, - в проблемы на работе. Тебе плохо?
- Неужели, ты не понимаешь, я настолько чувствую тебя. Я не могу не обращать внимания, если ты так ведешь себя с утра. Ты даже не…
- Поверь, я готов целоваться с тобой хоть ежесекундно, но…
- Я так хотела бы, чтобы ты был со мной всегда, - произнесла я, понемногу успокаиваясь.
- Не хотела бы, - возразил Рикман. – Мы тогда быстро надоели бы друг другу, тебе бы стало со мной скучно и ты бы нашла себе кого-то помоложе.
- У тебя, что, комплекс возраста?
- Не читай больше этих умных книжек по психологии, - приподняв бровь, констатировал Алан, - ты становишься слишком занудной.
- Я занудная? – я легко ударила его по плечу.
- Ну, … бываешь иногда.
- Алан!
- Но я же не стану из-за этого меньше тебя любить.
- И на том спасибо.
- Прости, я просто старый маразматик.
- Ты просто слишком опытный.
- Так теперь называют старческий маразм, - ухмыльнулся он.
- Алан, прекрати.
- Я приготовлю тебе спагетти, хочешь?
Я улыбнулась.
- Ты хочешь, чтобы я растолстела окончательно, тогда никто на меня не будет смотреть и ты, наконец, будешь спокоен и уверен, что я не найду себе никого помоложе?
- Ну, план примерно такой, с некоторыми отступлениями.
- Ладно, давай спагетти. А ты не опоздаешь на самолет?
- Ты иногда бываешь так удивительна, можно прекрасно добраться и другими способами.
- Ты поедешь во Францию на «Рыцаре»? – мои глаза просто непроизвольно расширились.
- Женщина, ты невыносима, … любопытна и, кстати, крайне соблазнительна в этой позе, - закончил он, зажигая огонь под кастрюлей.
- Даже не начинай…
- Ты имеешь что-то против?
- Нет. Каких-то противящих фактов у меня нет, профессор, но как же спагетти?
Он всплеснул руками.
- Я куплю тебе что-нибудь в китайском ресторане.
- Издеваешься?
Он подошел и оперевшись одной рукой о стол, другой осторожно коснулся моего живота. А дальше…. Произошло то, что затмило все события утра, предыдущей ночи и даже вчерашнего вечера. Алан присел и, поцеловав меня в живот, вдруг прошептал, явно обращаясь ни ко мне:
- Я люблю тебя. Тебя и твою взбалмошную мамочку. Ты будешь самым счастливым в мире. И я буду самым счастливым в мире. И мама. Ты не обижай ее, пока меня не будет, и… присмотри за ней, - и он еще раз поцеловал меня.
Затем поднялся и припал к моим губам легким поцелуем.
- Я не хрустальная, не разобьюсь, - прошептала я, обнимая его плечи, и вставая со стула.
Он прижал меня к себе настолько, насколько это позволяла сейчас моя фигура, и углубил поцелуй.
- Пойдем в комнату, - выдохнула я, когда он перестал терзать мои губы.
- Когда ты стал так консервативна? – хрипло произнес он, усаживая меня на стол.
- Ты ужасен, - усмехнулась я.
- Нет, просто хочу доказать тебе, что у меня нет комплекса возраста.
Я лукаво взглянула на него и впервые увидела его зеленые глаза.
- Я вижу цвет твоих глаз. Они зеленые, - опешила я.
- Вот и славно. А теперь займись, пожалуйста, другими частями моего тела…
- Алан!!!
- Я не это имел в виду, женщина!
Я рассмеялась.
- Поцелуй меня и хватит болтать.
- Я вообще молчу, - произнес он и приблизил свое лицо к моему. Я сама ухватила его за рубашку, и сама стала ее расстегивать. Ожидание было невыносимым…. Он не очень-то сопротивлялся, впрочем, как и я.

*** *** ***

Глава 24

***

Часы неумолимо отсчитывали время. Я прижималась к Алану всем телом, не желая его отпускать и коря себя за то, что ночью была такой уставшей и сонной.
После баталий в столовой, мы переместились в гостиную на наш любимый диван. Я дремала. Но уже чувствовала в нем напряжение, он торопился, да и я знала, что Пол Лион, наверняка, обрывает его отключенные телефоны.
- Тебе, наверное, пора, - осторожно выговорила я.
Он вздохнул, проведя пальцами по моей щеке.
- Да.
- Я не хочу, чтобы ты уезжал. Нет, - остановила я его реплику, - это не просто блажь, Алан, я действительно…. У меня какое-то нехорошее предчувствие…
- Неужели все будущие мамы так мнительны? – ухмыльнулся он, вставая.
- Подожди, - я удержала его за руку, - побудь еще немного.
- Эл, я не край света улетаю и всего-то на две недели… - он стал хмуриться, но я чув-ствовала, что он не злится.
- Ну, совсем чуть-чуть…
- Поверь, я терплю все это только потому, что…. – он вдруг замолк.
- Почему? – улыбнулась я, нырнув под его руку.
- Тебе нравится потешаться надо мной?
- Алан, я никогда не потешаюсь. Мне, в самом деле, как-то не по себе оттого, что ты уедешь…
И действительно, Рикман не был таким уж домоседом. Он довольно часто возвращал-ся домой за полночь с репетиций, не реже пропадал на съемках и спектаклях. Но почему-то в этот самый раз я не хотела, чтобы он уезжал так надолго. Целых две недели, четырнадцать дней без него. В огромном пустом доме…
- Я буду здесь совсем одна.
- Ты не будешь одна. Можно позвонить Риме, она…
- Не надо, - прервала я его, - не нужно никому звонить.
- Эл…
- Алан, я не такая уж бесчувственная и не такая уж глупая.
- Да, о чем ты?
- Не знаю, может это, потому что ты мужчина, или ты просто не замечаешь этого, или не хочешь замечать, - я поднялась с дивана, укутавшись в простыню, - но неужели ты и вправду думаешь, что Риме будет приятно находиться рядом со мной. Со мной, той, которая ждет ребенка от тебя.
- То, что ты сейчас говоришь – глупо!
- Спасибо, - я развернулась и направилась к выходу.
- Стой, - повысил голос Рикман.
Я не отреагировала. Его шаги раздались за спиной почти через мгновенье. Он сжал мои плечи.
- Я не хочу уезжать, зная, что ты чем-то расстроена…
Его голос был как всегда обволакивающим и… спокойным. Мне подумалось о том, что я выгляжу как самая настоящая идиотка: ведь он же не может не ехать.
Я откинула голову ему на плечо.
- Почему именно я, - задала я давно мучивший меня вопрос.
- Я хотел бы спросить о том же. Вокруг столько молодых, красивых, уверенных в себе молодых людей, а ты выбрала, стареющего актеришку со своими тараканами, да еще и годя-щегося тебе в отцы.
- Не говори так, - я развернулась, обхватив рукам его плечи, - ты не актеришка. Ты самый талантливый человек из всех, кого я знаю. И возраст не имеет для меня никакого зна-чения, мне казалось, мы уже это выяснили. И я люблю тебя.
- Вот-вот. Я как раз об этом. Почему именно я? – вернул он мне мои же сомнения.
- Ты.… Не знаю. Любят не за что-то, а вопреки. Алан, я просто знаю, что…. Тогда, когда я осталась ночевать у Римы, и утром ты вышел с чашкой кофе в коридор, я… мне не объяснить,… Просто выйдя тогда из квартиры, я уже любила тебя. Вопреки всему. Здравому смыслу. Мнению моих родных. Своему собственному разуму. Я любила. И мир вокруг стал другим... Волшебным, понимаешь?
Он смотрел мне прямо в глаза, слегка улыбаясь.
- Ты даже не представляешь как, - просто произнес он и, наклонившись, коснулся мо-их губ.
И именно сейчас в этот самый момент, я верила ему, я знала, что он говорит то, что чувствует.
- Я так счастлива, - прошептала я, крепче его обнимая.

***

Я уже говорила вам, что почти не узнавала себя в последнее время. Да, что раньше могло бы мне помешать, спокойно отдохнуть, развеяться и, в конце концов, заняться работой в университете, в отсутствие Алана? Уверяю, даже беременность не стала бы помехой. Но я чувствовала себя настолько измотанной и уставшей, что мне видеть никого не хотелось, кроме Рикмана, разумеется.
Но нужно было брать себя в руки. Быть взрослой…
Я постаралась примерить самое счастливое выражение лица, улыбалась и даже смея-лась, когда он собирал нужные вещи и переговаривался со мной по поводу моего поведения в его отсутствие. Надолго повисла у него на шее, когда он уже вызвал такси и стоял в дверях.
- Я позвоню, - шепнул он, поцеловав меня и закинув сумку на плечо.
Я кивнула. Захотелось плакать.
- Обещай, что не будешь плакать и расстраиваться по пустякам, - назидательно про-изнес он, нахмурив брови.
- Обещаю, - вновь кивнула я.
У самых ворот, две молодые девчонки, робко подошли к нему попросить расписаться на плакатах. Он терпеливо поставил автографы и, махнув мне рукой, сел в машину.
Вот так я осталась в доме Алана Рикмана одна на целых две недели.

***

Мне все время хочется донести до вас, как сильно и беззаветно я любила Алана. Я и сейчас его люблю, но знаю, что и теперь, и в будущем у нас нет общих путей. От этого боль-но и слишком одиноко. Он до сих пор звонит мне, иногда мы даже видимся на каких-то свет-ских мероприятиях, теперь и меня он целует при встрече, а я благодарю Бога, что чаще вижу его с Римой, и никогда еще он не представлял мне молодых интересных девушек, как своих спутниц. Я его все еще ревную…
Иногда погружаясь в пучины самоанализа, я начинала думать о том, что со мной слу-чилось самое невероятное из всего, что может испытать человек в жизни.
Алан был прав, говоря, что я могу просто поверить в магию или все же считать себя параноиком. Очень долгое время, каждый раз, по возвращении из Хогвартса, я не могла от-делаться от ощущения, что все, что происходит просто сон.
Мои мысли так навсегда и останутся неизданными, потому что никто и никогда не поверит… Алан, кстати, никогда не просил меня не раскрывать его тайны. Думаю, потому что это и так, само собой разумеется, но отчасти потому, что он то хорошо понимает, что ни-кто из здравомыслящих людей не поверит в то, что актер, играющий роль, на самом деле существующий персонаж этой роли.
Мои глупые мысли я дарю бумаге и прячу свой своеобразный дневник среди книг в комнате Гермионы в Хогвартсе. Знаю, совсем скоро, придет время, и я заберу его оттуда на-всегда. У меня есть теперь только одна возможность попасть в школу. И я берегу ее для осо-бого случая.
Но вернемся в год 2003. Уже четыре месяца я носила под сердцем ребенка человека, который не то, что не думал, уже мечтать перестал о ТАКОМ чуде.


***
Итак, Алан уехал во Францию. Мне стоило больших усилий взять себя в руки и не раскисать. Он позвонил вечером. Стало немного спокойнее, но ненадолго. Ощущение какой-то тревоги не покидало меня. Тому были причины…
Через два дня в нашем доме раздался звонок, я, поспешно натянув халат поверх ноч-ной сорочки, выскочила в холл и распахнула дверь. Меня немного покачнуло от удивления.
- Здравствуй, - просто сказала женщина, стоявшая на пороге.
- З-здравствуй, - запнулась я.
- Можно войти?
- Да, конечно, извини, - я отошла в сторону и сделала жест приглашения.
Гермиона Грейнджер вела себя так, как будто сто раз бывала в этом доме – она от-крыла шкаф и, повесив туда куртку, спокойно прошла в сторону гостиной.
Обернулась у самой лестницы.
- Ты не против? – вскинув брови, поинтересовалась она.
- Нет, нет, - опомнилась я.
Я прошла вслед за нею и предложила выпить, она отказалась.
- Удивлена?
- Немного, - солгала я. Я была больше чем удивлена.
- Северус попросил меня заехать, когда буду в Лондоне. Я ездила сегодня в библиоте-ку, решила это хороший повод…
Сначала я даже не поняла, о ком она говорит. Но, наконец, вырвав себя из оцепене-ния, опустилась рядом с ней на диван.
- Когда он тебя попросил?
- Это важно?
- Ну, вообще-то…
- Вот и я так думаю. Вообще-то я зашла не просто так.
Гермиона замолчала и, не сводя с меня глаз, достала из рукава кофты палочку.
- Что-то случилось?
- Я хочу кое-что тебе показать.
- Показать? – недоумевала я.
- Один из вариантов будущего. Твоего будущего, - тихо добавила она.
- Зачем?
- Кто знает, - философски заключила волшебница, - вдруг это пригодится…
- Но как?
- Я применю к тебе одно заклинание, это не больно, только поначалу будет немного неприятно.
- А…, - начала я, но Гермиона прервала меня.
- Не беспокойся, с ним все будет в порядке.
Мне почему-то вспомнились ее слова о том, что Рима нормально воспримет весть о моей беременности, и я засомневалась в ее убеждении.
- Ты знаешь, что это именно – он.
- Ты сама все увидишь.
Это была фраза, решившая все. Я смогу увидеть своего еще не рожденного ребенка.
- Показывай, - выдохнула я.
- Сядь удобнее, - попросила Гермиона, и как только я приняла соответствующее по-ложение, она подошла и коснулась палочкой моего виска.
- Как Омут Памяти, - прошептала я.
- Да. Только наоборот, - тихо вторила она.
Дальше Гермиона что-то прошептала, затем произнесла это громче, и я стала прова-ливаться в темноту. Хотя я все еще ощущала, что сижу на диване в гостиной. Мне казалось, что я падаю в неведомую бездну вместе со всей комнатой. Страха не было. Все кружилось, и в какой-то момент я действительно, почувствовала себя нехорошо. Но тут же темнота стала расступаться, и очертания комнаты становились все более резкими и отчетливыми.
Я все еще сидела на диване, в той самой гостиной. Только все же комната немного изменилась, сейчас я не могла понять, что именно не так. Гермионы не было, но казалось что в доме я не одна. Попыталась встать, но не смогла, ощущение как будто халат пришит к обивке дивана. И тут я заметила на столе журналы и газеты. Я протянула руку, взяла одно из изданий, прочла подпись под одной из фотографий, затем взглянула на снимок… и задохну-лась от потрясения. Моя рука непроизвольно коснулась живота…
Боже, я, в самом деле, была в будущем, я уже не была беременна, а фото в газете гла-сило: «Э. Биггерстафф, А. Рикман и их дочь Элизабет в Гайд-парке». На мне было надето ка-кое-то синее пальто, я несу в руках пакеты, а Алан держит на руках девочку лет двух. У нее кудрявые русые волосы, ее лица не видно, так как она обнимает Алана за шею и смотрит ему за спину…
Взгляд скользнул дальше по столу. Еще один снимок. «А. Рикман и его маленькая ле-ди», Алан и маленькая девочка идут по дороге, и я узнаю дорожку рядом с домом в Ноттинг Хилле, на его лице запечатлелось самое счастливое выражение, а лица ребенка мне так и не разглядеть, она держит в руках огромный шарик, который закрывает ее так, что виден только лоб.
Теперь я уже судорожно начинаю перебирать собрание прессы на столе. Вот мы сто-им, по-моему, на фоне декораций какого-то фильма, Алан обнимает меня и целует в щеку, а маленькая девочка прижимается к его ноге, ее лица опять не разглядеть…
Снимки, снимки, снимки…. Ни на одном из них нет четкого изображения моей де-вочки. Я не могу разглядеть ее получше.
Интервью… Заметки журналистов…
«… Мог ли мистер Рикман мечтать о таком чуде, как стать отцом в столь почтенном возрасте….. Мисс Биггерстафф – избранница самого загадочного актера Британии…. Почему Алан Рикман не женится на матери своего ребенка?.. Маленькая Лиззи Рикман чрезвычайно похожа на своего отца, популярного английского актера театра и кино, поэтому не возникает сомнений.… Теперь у него есть тот смысл жизни, о котором мужчина его возраста может только мечтать.… Не заводил детей с мисс Хортон, то ли мисс Биггерстафф оказалась хит-рее, то ли это в действительности…. Появился вместе с дочерью Элизабет и подругой Элиа-ной Биггерстафф.… Похоже, Элизабет Рикман станет столь же популярна, как и ее отец.… Снялась в эпизодической роли вместе с Гэри Олдменом и Эммой Уотсон…. Мисс Биггер-стафф о том, как сделать счастливым одного из самых востребованных актеров Англии, в возрасте за шестьдесят….».
Это походило на безумие. Мне захотелось кричать и звать Гермиону, я желала, чтобы все это поскорее прекратилось. Я чувствовала – то, что я прочту дальше, мне очень не по-нравится. Но мои глаза уже искали строки в газетных вырезках, которыми сейчас оказалась, заполонена вся комната. Диван покачнулся, и я рухнула вместе с ним в еще одну неведомую бездну. Комната опять изменилась, хотя была все той же гостиной в доме Алана…
И снова журналы, газетные статьи и фотографии.
На них поседевший Рикман и довольно повзрослевшая я, и девушка лет пятнадцати…
«… Слишком дорогой оказалась плата за великое счастье…. Тяжелая болезнь Элиза-бет, сметая на своем пути…. Не секрет, что мисс Биггерстафф моложе Рикмана почти на со-рок лет, но в эти дни она постарела настолько, что…. Алан Рикман навещает свою дочь Лиз-зи в центральном госпитале Лондона… Немыслимо. Вся Британия казалось, скорбит вместе с сэром Аланом…».
И еще фото, и фото, и фото. Все они нечеткие, но я улавливаю, что, взрослея, Элиза-бет все больше походит на Рикмана. А в душе все скатывается и скатывается мерзкий, отвратительный липкий клубок… Я не хочу этого знать! Остановите! Но.… Поздно…
«… Всего два года прошло со дня трагической гибели юной дочери Алана Рикмана, и вот сегодня мы уже….Мы будем помн………
Взгляд оборвал поглощение ненужной информации.
Достань меня отсюда. Сотри мне память. Останови это, - беззвучно кричала я.
Комната вновь качнулась и понеслась вниз. Я открыла глаза. Еле разлепила веки. Сле-зы застелили все. Взгляд туманился, и сфокусироваться было очень трудно. Вновь гостиная. Вновь что-то не так. И вдруг…. Я вспоминаю. В первый раз повсюду были разбросаны иг-рушки, во второй, как-то странно занавешены окна и на кресле, да на кресле, лежит пиджак Алана, он никогда не оставляет одежду так…
Наконец, удалось сосредоточиться и чуть усмирить дрожащие колени. Взглянула на стол. Никаких вырезок. Никаких газет и фотографий. Только одна тетрадь. Знакомая мне тетрадь. Мой дневник. Протянула руку и, взяв его, раскрыла. Пролистала. Все записи были размыты, будто он побывал в воде. На самой последней странице, написанная каким-то не моим, мелким, нетвердым почерком видна лишь одна фраза: «… Сегодня я смотрела в глаза Риме и видела, что ее нет, как и Алана, и значит, я тоже сегодня умерла».
Дневник выпал из рук. Я огляделась. В комнате не было ничего. Никакой мебели, кроме дивана и столика, и единственное фото на каминной полке. Внезапно, хлопнула дверь в холле и, спустя секунду, в дверях появилась Рима, она была намного старше. Прошла мимо меня к камину. Сняла фото.
- Прости, - прошептала, - как я могла забыть.
Проходя обратно, чуть остановилась. Я знала, она меня не видит. Меня, возможно, нет в это будущем.
Положив фотографию на столик, отошла к окну.
Я всмотрелась в лица на снимке. Я, Элизабет, Рима и Алан. Я увидела лицо своей до-чери столь четко. И мне почудилось, что я давно ее знаю. И она была столь красива…. Мы все сидим на этом самом диване. Мы счастливы. Мы не знаем той боли, о которой потом на-пишут газеты. Поднимаю взгляд на Риму.
Она молча стоит у окна. И снова, касаясь стены рукой, как будто прощаясь, произно-сит:
- Прости…
Возвращается, забирает фото…. И тут я чувствую, как меня начинает поднимать куда-то вверх, все выше, и выше.… Задохнувшись, я опрокидываюсь на диван. Гермиона протяги-вает мне чашку.
- Пей, - почти приказывает.
Я безоговорочно опустошаю чашку и протягиваю ей.
- Прости, - уже спокойнее говорит она.
Я мотаю головой и снова спрашиваю:
- Зачем?
- Я не показала тебе всего….
- И так понятно. И так слишком больно. Слишком страшно. Зачем? – чувствую, как слезы подступили к горлу.
- Я сотру тебе память. И верну все твои воспоминания… потом. Когда придет время. Хотя я все же надеюсь, что мне не придется этого делать.
- Ты что-то еще знаешь?
- Я знаю все. И слишком ценю Северуса, поэтому и пришла к тебе.
- Но, что я смогу изменить?
- Ничего. Все, может быть, будет совсем не так. Я же сказала – это один из вариантов.
(Думаю, не нужно объяснять, что это разговор я почерпнула уже из Омута Памяти.)
- Гермиона…
- Все у вас будет просто замечательно.
С этими словами она подняла палочку и направила на меня.
- Не бойся, - сказала она.
- Я не боюсь. Я хочу все это забыть… - прошептала я, и закрыла глаза.

***
… - Северус попросил меня заехать, когда буду в Лондоне. Я ездила сегодня в биб-лиотеку, решила это хороший повод…
Сначала я даже не поняла, о ком она говорит. Но, наконец, вырвав себя из оцепене-ния, опустилась рядом с ней на диван.
- Когда он тебя попросил?
- Это важно?
- Ну, вообще-то…
- Вот и я так думаю. Вообще-то я зашла не просто так.
- !?!??
- Ты не могла бы мне помочь? – Гермиона наморщила лоб и стала очень похожей на Эмму Уотсон.
- Если смогу…
- Сможешь, я думаю. Ты ведь занимаешься изучением древних языков.
- Ну, да, – кивнула я.
- Я хочу, чтобы ты помогла мне перевести один текст. Заклятие, которое, быть может, поможет мне избавиться от ночных кошмаров, - она замолчала, поглядывая в окно. – Если тебе не сложно.
- Что ты, конечно, - улыбнулась я и, преследующее меня чувство тревоги и опасности отступило куда-то на второй план.
- Посмотришь сейчас, - с надеждой поинтересовалась она, поднимая на столик свою сумку.
- Посмотрю, - вновь кивнула я.
С непонятным мне рвением и поспешностью, Гермиона раскрыла сумку и извлекла оттуда лист пергамента, было видно, что время и воздух основательно потрепали его.
- Вот, - тихо произнесла она, протянув мне лист, я заметила, как ощутимо дрогнула ее рука.

Глава 25

***

Текст заклинания оказался действительно чрезвычайно сложным и запутанным. Мне пришлось вновь обращаться к друзьям в Университет.
Большинство из нашей рабочей группы удивленно таращились на меня, а Ленни вообще не выдержал и задал, наверно, самый глупый вопрос в своей жизни (Ленни было 34, и он уже был академиком и преподавал в Гарварде).
- Ты что, беременна?!
Кити, правда, быстро поставила его на место.
- А что не видно, - парировала она, забирая у меня сумку и предлагая сесть рядом на скамью.
- Немного, - отшутилась я, опускаясь рядом с Кити и Ником за стол.
- Поздравляем, дорогая, - руководитель нашей группы, профессор искусствоведения миссис Чакс, пожала мою руку.
- Спасибо, - смутилась я, при этом, очень боясь вопроса, который любой из присутствующих мог задать мне, и не просто из праздного любопытства. Но как говорится…
- Ты вышла замуж? – ошеломленно воскликнул Джерри, наш главный искатель старых манускриптов, а попросту - штатный археолог.
- Мистер Броуди, - осекла его профессор, - неужели вы всерьез решили, что Эл не сообщила бы нам о своем замужестве.
Она опять мне улыбнулась, и мне стало еще более неловко, чем было.
- Немного, - передразнил меня Ленни.
Все рассмеялись. Это разрядило обстановку и понемногу ребята стали расходится по рабочим местам.
Кити сразу повернулась ко мне.
- Как ты?
- Все в порядке, спасибо.
- Ты как-то неважно выглядишь. Может это, конечно…
- Думаю, да. Знаешь, иногда сильно болит спина, и ноги стали отекать, а когда я смотрю в зеркало, проклинаю тех, кто его создал.
Кити улыбнулась. К нам повернулся Ник, который только что закончил разговор по мобильному телефону.
- Я весь внимание, дорогая.
- Мне нужна твоя помощь…
- Кто бы сомневался, - начал было Ник, но Кити прервала его.
- Эй, прекрати. Ей нельзя волноваться и вообще будь джентльменом, никто же не виноват, что тебе нравятся…
Договорить Кити не успела, так как Ник запустил в нее тетрадью. Рассмеявшись, подруга тоже удалилась по своим делам.
- Ну, что там у тебя? – нетерпеливо спросил Ник.
- Ты сам-то как?
- Ничего. Бывало, правда, и получше, но и так сойдет. А ты?
- Тоже ничего.
- Можно мне спросить?
- Когда было нельзя?
- Это правда, что ты с Аланом Рикманом, … ну… живешь?!
- Правда, - немного помолчав, ответила я.
- И это, - он покосился на мой живот, - его…
- Да. Ник, я пришла не за тем, чтобы….
- Прости. Прости, так что там у тебя.
Я протянула ему лист пергамента.
Он расширил глаза:
- Где ты это взяла? – склонившись ближе ко мне, прошептал он.
- Одна знакомая, она изучает древние проклятия, попросила перевести….
- Это нельзя переводить, это нужно читать так.
- В смысле?
- Это латынь. Шифровка на старинном забытом латинском языке. И читать это надо по-латыни.
- Откуда ты знаешь?
- Где ты взяла это? – тверже повторил Ник.
И мне совсем не понравился его тон.
- Я же сказала…
- Да не мог обрывок этой древней книги по черной магии попасть к твоей знакомой. Если только….
- Если только, что?
- Если только, твоя знакомая не ведьма, - ухмыльнулся он.
Я вздрогнула, и искренне надеясь, что Ник этого не заметил, произнесла:
- Не говори ерунды. Она просто занимается научной деятельностью по этому вопросу. Изучает мифологию и…
- Это не мифология, - зашипел Ник, наклоняясь ниже и оглядываясь по сторонам, - это мощнейшее заклинание ночных кошмаров.
- Что?!
- Этим заклинанием можно заставить человека видеть кошмары каждую ночь, потом он сходит с ума.
- Но, как ты? Она говорила, что наоборот… - я осеклась, прикрыв рот рукой.
- Кто говорил?
- Спасибо, Ник, за консультацию. Я пойду, - я выхватила лист из его руки, и поспешно встала.
Но он сжал мою руку и заставил сесть рядом.
- Нет, подожди. Ответь, где ты взяла это? Это может быть опасно. Ты таскаешь с собой один из атрибутов черной магии…
- Никакой магии не существует, - я вырвала руку и, вскочив, двинулась к выходу.
Но слова, произнесенные Ником, мне вслед, заставили меня застыть на месте у самой двери.
- И это говорит мне та, что носит ребенка Алана Рикмана или как его называют в нашем сообществе – Северуса Снейпа.

***

Я медленно развернулась. Услышала, как щелкнул замок в двери, и это вызвало панику.
- Выпусти меня, - прошептала я, испугавшись не на шутку, когда Ник поднялся со своего места и направился ко мне.
- Прекрати, - вновь ухмыльнулся он, - я ничего тебе не сделаю.
- Ты…
- Да. Я знаю о магии все. Я учился в Хогвартсе и еще я хороший легилимент.
- Кто?
- А, ну да, пятая книга… Северус, то есть Алан, не рассказывал тебе о чтении мыслей?
Я качнула головой, не веря во все происходящее, как когда-то, когда Алан превращал стереосистему в стол, на моих глазах.
- Это невозможно.
- Невозможно, что ты из всех ныне живущих рядом волшебников и колдунов выбрала самого…. – я почувствовала, что Ник не может подобрать слова.
- Мерзкого? – решила помочь я и тут же поняла, что сама себя выдала.
- Сильного, - нашелся, наконец, Ник.
- Сильного?
- Заметь, я имел в виду только тех, кто живет рядом.
- Ты волшебник? – выдала я, наконец.
- А ты не зря в нашей группе, у тебя аналитический склад ума. Так кто дал тебе эту страницу?
- Я не знаю, могу ли…
- Меня зовут Уильям, кстати, ну или Билл, так меня зовут дома. У меня большая магическая семья. У меня четверо братьев и сестра. Мой младший брат погиб в войне с Темным Лордом. Когда-нибудь, когда Джоана допишет свою книгу, ты все поймешь. Просто не забывай, что мое настоящее имя – Билл.
- Мне дала это Гермиона Грейнджер.
Ник, или Билл, казалось, совсем не удивился.
- Снова разорила Университетскую библиотеку в Бостоне, - констатировал он, - и снова вырвала не ту страницу.
- Гермиона Грейнджер вырывает из книг страницы. Она, которая так трепетно к ним относилась все время?
- С годами, знаешь ли, становишься мудрее. Передай ей, чтобы вырвала следующую страницу, пусть обмакнет в березовый отвар и прочтет по-латыни над Сонным зельем. Кстати, почему ты не обратилась с этим к … Алану.
- Он уехал. Да и вообще-то она попросила лишь перевести.
- Не говори ей, кто тебе это все сказал, - вдруг стал серьезным Ник, я никогда его таким не видела, - просто скажи, придет время, и она все узнает.
- Боюсь, это будет трудновато…
- Тогда соври. Придумай что-то.… Но не признавайся ей, что тебе помог волшебник. Во-первых, она не переживет, того, что совершила ошибку, на которую ей указал ее собрат. Во-вторых, так будет лучше.
Вновь щелкнул замок и я, уже выходя, оглянулась:
- А как ты узнал, что я знаю, что Алан…
- Ты перечитай пятую книгу. У тебя же есть рукопись. Я слышал, ты подумала об этом, когда я сказал про нее.
- Пока, - выдавила я и медленно побрела по коридору.
Нет, по-моему, это уже слишком!!!

***

Кое-как переварив свалившуюся на меня информацию, я пыталась вернуться в обычный ритм своей жизни. Прошла уже неделя. Оставалось всего шесть дней. И у меня возникло непреодолимое желание устроить что-то в честь возвращения Алана.
Я вызвала Анну, и попросила ее закупить продукты. Обзвонила общих знакомых, кои были у нас на тот момент. Риме тоже позвонила, но в последнюю очередь. Уже в четверг, пред самой вечеринкой. Она порывалась прийти помочь, но я прекрасно понимая, что мой внешний вид не совсем вдохновит ее, решила, что справлюсь сама. Я даже пригласила Пола Лиона Мариса. По большей части из-за того, что он знал друзей Алана лучше, и от него они охотнее приняли приглашение. Всем было сообщено, что это сюрприз для Рикмана и всем понравилась эта идея.
В пятницу. В ту самую пятницу, которая перевернула все в моей жизни с ног на голову. Пятницу, вечер которой я помню так смутно, что не помог даже Омут памяти. Но все же я должна вылить на бумагу все, что произошло в ту пятницу, 13 июня 2003 года.
Так вот, в пятницу, я отправилась в магазин, купить, что-то из одежды, более подходящее к случаю. Мои прежние наряды не желали на мне либо застегиваться, либо вообще налезать.
Мне казалось, что за эти две недели я поправилась фута на три.
Прикупив милое платье, на этикетке которого так и было написано: «Для будущих мам», я вернулась, привела себя в порядок и набрала сотовый Алана.
- Привет.
- О, милая, привет, как рад услышать тебя.
- Я соскучилась. Ты даже представить не можешь как!
- Нет уж, могу. Я не меньше скучал.
- Все по-прежнему, ты будешь в девять?!
- Да, Эли, самолет приземлится где-то в полвосьмого, пока бумажная волокита, пока доберусь. Пол почему-то не может меня встретить.
- У него какие-то неотложные дела. Он меня тоже предупреждал.
- Ты помирилась с Полом? – удивился Рикман.
- Ну, не могу же вечно дуться на твоего агента.
- Мудрые мысли. А мне не стоит начать тебя ревновать?
- Я была бы совсем не против. И, пожалуйста, не будь сегодня невинным добрым дядюшкой, отшивай всех, подошедших за автографами. Я хочу поскорее обнять тебя.
- И все? – хмыкнул в трубку Алан.
- Что все?
- Только обнять?
Я театрально вздохнула.
- Я целую тебя. Приезжай скорее.
- Я тебя тоже. Это мне уже больше нравится.
- Алан…
- Да, милая.
- Я тебя люблю.
- Спасибо, - произнес он, после небольшой паузы и связь оборвалась.
Я набрала еще несколько раз, но его телефон уж был недоступен.
Оставалось ждать вечера.

***
Гости стали собираться как раз тогда, когда, по словам Алана в Хитроу приземлился его самолет. Я знакомилась с теми, кого не знала, все восхищались моей задумкой, поздравляли с будущим малышом. Мужчины делали комплименты. Женщины улыбались, и я верила, что их улыбки искренни.
Зазвонил телефон. Все притихли, притушили свет и выключили музыку. Я сняла трубку.
- Я скоро буду дома, - раздался голос Алана.
- Я жду тебя, скорей бы уже, - тихо произнесла я, и гости заулыбались.
- Тогда, до встречи!
Я опустила трубку обратно на аппарат. Все зааплодировали, было решено не зажигать свет и не включать музыку, чтобы ненароком не испортить эффект неожиданности.
Люди тихо переговаривались. Выпивали, пробовали кулинарные шедевры Анны.
И вдруг. Не знаю отчего, у меня закружилась голова. Я присела на край дивана. Головокружение не проходило, а лишь усиливалось, да еще мой обед стал угрожающе пытаться вырваться наружу. Я поднялась, и, стараясь не привлекать внимания, вышла в холл. Меня остановила миссис Томпсон.
- С тобой все в порядке, Элиана? – участливо поинтересовалась она.
- Да, сейчас пройдет, такое бывает, - попыталась я успокоить скорее себя, чем ее.
- Ты очень бледная, прямо светишься в темноте, тебе помочь?
- Не нужно. Я ополосну лицо и вернусь. Все в порядке, - я попыталась выдавить улыбку, но, судя по реакции Эммы, получилось лишь жалкое подобие.
Я прошла в ванную и прикрыла за собой дверь. Сердцебиение участилось, мой желудок явно переменил свои планы, но голова по-прежнему была как в тумане.
Ладони вспотели, ноги задрожали, а по спине пополз мерзкий предательский страх.
Внизу живота разрасталась какая-то непонятная, мягкая боль, чувство дискомфорта. Голова кружилась, и тошнило нестерпимо. Я прислонилась к стене, но, поняв, что ноги меня не держат, сползла на пол, схватившись рукой за край ванны.
Сколько я так сидела не знаю. Боль усилилась, и это вывело меня из состояния анабиоза. Я попыталась шевельнуться и тут же об этом пожалела. Изнутри как будто полоснули чем-то острым и горячим, и я почувствовала, как мои ноги стали влажными, и жидкость все прибывала. Я была в каком-то полубреду. Ничего… Продолжение »