Another Life of Alan Rickman (Другая жизнь Алана Рикмана)

автор: Daida

Глава 1

***

«… Однажды, ты, сам того не сознавая, проговорился. И дыхания не хватало, когда пришло понимание твоих слов, так быстро и так необдуманно произнесенных. Все стало медленно вставать на свои места, вещи, которые раньше казались необычными, приобретали реальные черты. Я догадывалась. Я всегда догадывалась, но списывала это на твой неповторимый, несравнимый ни с чьим, талант. Талант и в жизни играть роли. Ты был разным. Нет, скорее, разноликим. Эта газета попалась мне на глаза совершенно случайно, взгляд вырвал из сотен бегущих темных букв, только эту фразу твоего интервью: «… есть РОЛИ разных людей: шерифа, детектива, ученого, даже голоса Бога, а есть Северус Снейп…». Это было начало моего посвящения в твою тайну».
***
Меня зовут Элиана Биггерстафф. Почти три года я была любовницей (ненавижу это слово, и смею надеяться, что была чем-то большим) Алана Рикмана.
Это его настоящее имя, Алан Патрик Рикман. Он называет себя так во всех официальных документах. Не упоминая, при этом, приставку Сидни, которую любят добавлять к его имени, пытаясь описать его биографию.
О, они и не знают, как близки к его тайне! Его второе, неофициальное имя, которое никто, ну может кроме меня и Римы, не знает, в этом мире – Северус Сидни Алан Снейп.
Да, вы подумали правильно. Северус Снейп – это не роль Алана Рикмана. Это сам Алан и есть. Но, обо все по порядку.
… … …
Итак, когда мы познакомились, ему было 55 лет. Нас познакомил, на премьере «Макбет» в Лондоне, мой брат Шон, играющий в этом спектакле главную роль.
Ему было 55 лет. Как я буду потом удивляться, узнав, что он гораздо старше. Выглядел, впрочем, он на сорок с небольшим.
Никакой искры, о которой любят писать в бульварных романах, между нами не проскочило.
Он просто подал руку. Его ладонь была теплой. Взгляд изучающим. Лицо открытым. Правой рукой он здоровался, в левой держал сотовый телефон.
Не покидало ощущение сюрреалистичности происходящего.
Его волосы были седыми со следами русой краски на кончиках. Он был худощав и подтянут. Одет очень просто. Вельветовые брюки, темная рубашка в клетку, вязаная жилетка.
- Рад встрече, - он знакомо изогнул губы в усмешке, сразу же напомнившей мне его последнюю роль.
Впервые, я увидела Рикмана в «Гарри Поттере». Это уже потом большой почитатель его таланта, мой брат, поделился со мной DVD дисками с другими его фильмами. Фильмами, где его роль всегда была главной, даже если и считалась ролью второго плана.
Я обратила внимание на титры в «Философском камне», так как меня очень заинтересовал актер, сыгравший Мастера Зелий. А так как Шон сыграл в фильме одну из ролей (именно поэтому я его, собственно, и смотрела), то я поинтересовалась у брата. Оказалось, когда Шон впервые играл в «Макбет», Рикман был в зале. Так завязалось их знакомство. И именно Рикман предложил его на роль одного из студентов Гриффиндора. Сначала, правда, Шон должен был играть Перси Уизли, но ему дико не шли рыжие волосы, и так он стал Оливером Вудом.
А через год уже я была представлена кумиру многих девичьих грез.
- Это Алан, знакомься, - просто произнес Шон, подведя меня к высокому мужчине, стоявшему около сцены, на которой продолжался прогон спектакля.
Рикман протянул руку.
- Рад встрече, - голос у него, и правда, такой же обалденный.
- Я тоже очень рада, мистер Рикман.
- О, ну что вы! Просто Алан. А вы? – полнейшая заинтересованность на лице.
- Элиана.
- Какое необычное имя, - тихо произнес он, чуть наклонившись вперед.
- Да. Отец считает, что мужские имена должны быть простыми, такими как Шон, например.
Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.
- А женские? – явно не понимая, к чему я веду, спросил Рикман.
- А женские должны быть необычными. Нашу младшую сестру, например, зовут Дженни.
- Вы очень хорошо говорите по-английски. Вы тоже родились в Шотландии, как и Шон?
- Да. И еще я изучаю староанглийские диалекты. Пишу научную работу на эту тему. Мне кажется, что эти мертвые языки могут рассказать много нового о наших предшественниках.
Он внимательно смотрел на меня. Всем своим видом, показывая, что ему невероятно интересно все, что я рассказываю. Одним словом – англичанин. Кстати, как окажется, он не любит когда его называют британцем.
После премьеры в Лондоне, мы с Шоном поехали в Глазго к родителям. Я самая старшая в нашей семье из детей, Шон младше меня на четыре года, а Дженни совсем еще малышка. Я, окончив Кембридж, решила продолжить научную работу, и теперь мы с братом собирались снять квартиру в Фулхэме и пока, обосноваться в столице старой доброй Англии.
Когда я второй раз увидела Рикмана, прошло довольно много времени.
- Привет, Элиана. Отлично выглядишь. Как диалекты? – широко улыбнувшись, он протянул мне бокал с шампанским.
Для меня было по меньшей мере удивительно, что он вообще помнит мое имя. Не говоря уж о комплементе и хорошей памяти по поводу рода моих занятий.
Это случилось на Нью-Йоркской премьере «Гарри Поттера и Тайной комнаты». Шон везде таскал меня за собой, считая, что иметь рядом с собой образованную, да еще и не дурно выглядящую, девушку, будет не плохой идеей. Ему безумно нравилось шокировать окружающих, сообщая им, что эта девушка с темно-русыми волосами, зелеными глазами и сногсшибательной фигурой (это слова Шона, не мои), вовсе ни его девушка, а его обожаемая сестричка.
Там, в Нью-Йорке, я впервые увидела Риму. Рикман прожил с ней больше двадцати лет. Она была дочерью владельца одного из небольших Лондонских театров, где Алан когда-то работал костюмером.
Недоумение. Которое я даже не попыталась скрыть, когда увидела ее. И потом, когда ее уже представили как спутницу (заметьте – не жену) Рикмана.
Она выглядела даже старше него. Ухоженная, но все же несопоставимая с Рикманом. Но он любил ее. Теперь, по прошествии времени, мне все еще больно думать о том, как он любил ее. Меня он так не любил. Он любил, но по-другому. А я хотела, чтоб меня любили как ее. Все же, в конце концов, она устала и ушла. Алан очень сложный и противоречивый человек, на самом-то деле. За двадцать лет жизни рядом с ним Рима усвоила это очень хорошо. Она даже пыталась предостеречь меня. Я не слушала.
Да, мы дружили. Мы больше, чем дружили. Мы обе любили. Любили одного и того же мужчину. Только она была мудра, давала мне советы, искренне желая помочь, ни на что не надеялась. Я, напротив, была самонадеянна, ждала чуда, не понимала, сколько боли приносят ей мои рассказы об обидах, нанесенных им, о подарках им подаренных.
Теперь, я считаю ее одной из самых красивых женщин, которых я знаю. Ей пятьдесят с лишним лет. Она прекрасна. Недоумение теперь вызывает Рикман, который потерял ее, так глупо. Так глупо и безрассудно, увлекшись мной. Хотя, Рима убеждает меня, что ушла бы в любом случае, и ушла она, раньше, чем появилась я. Хотела бы я быть такой же сильной.
Но я появилась до Нью-Йоркской премьеры, а Рима ушла после премьеры «Узника Азкабана». К тому моменту я уже знала тайну Северуса Снейпа. Именно поэтому Алан, в этой части фильма, так напряжен и так похож на утрированного книгой героя.
… … …
Но вернемся на премьеру «Тайной комнаты». Здесь я познакомилась с Дэниелом и Эммой, с Эммой бы до сих пор дружим, несмотря на разницу в возрасте. Дэн, как и мы с Шоном, жил в Фулхэме, поэтому и с ним мы тоже стали дружны.
… Алан протянул мне (какой там по счету?) бокал шампанского.
- Вы живете вместе с мисс Хортон? – все-таки мне нельзя столько пить.
Рикман странно на меня взглянул.
- Да, - коротко ответил он.
Я отвернулась к выходу на балкон.
- Это вас беспокоит, - его голос прошелестел прямо над правым ухом.
- В каком смысле, - попыталась оскорбиться я.
- В смысле какая вам разница, мисс Биггерстафф, - он положил одну руку мне на талию. Голова поплыла. В горле пересохло. Его рука была теплой; движение осторожным, но требовательным. В голове пронеслось: «Какая вам разница, мисс Грейнджер?» - настоящий снейповский прием, особенно если учесть его популярность у авторов жанра фанфикшена.
Я не была его фанаткой, даже поклонницей. Скорее почитательницей таланта. Но мне показалось, что Рикман не может быть таким. А он был именно таким. Умелым, опытным, сексуальным. Просто хорошо скрывал это. Он показывал это только тем, кому хотел показать. И каким-то непостижимым образом, я стала одной из таких людей.
Он легко подтолкнул меня к выходу на балкон.
- Что вы скажите, если я украду вас, Элиана, - еще одно слово ТАКИМ голосом, и я отдамся ему прямо здесь, в лоджии дорогущего отеля. Его рука не покидала моей талии, мало того, он стал тихонько поглаживать тонкую ткань моего платья. Мозг беспрерывно сигнализировал: беги, беги, беги! А ноги шли на балкон. Совершенно не слушаясь приказов мозга.
Мы подошли вплотную к балюстраде, я уткнулась животом в холодный камень, Рикман тем временем уткнулся животом в мою спину. Если бы я не пила столько, я бы не задала этот глупый вопрос, а, следовательно, не оказалась бы сейчас зажатой между перилами лоджии и горячим телом популярного британского актера.
Я еле сдержала стон, когда он прижался сильнее, и я почувствовала, что он…возбужден. Причем сильно. У меня закружилась голова, и я чуть не выронила бокал. Он перехватил мою руку, на минуту убрав свою ладонь с моего живота. В голове крутилась дурацкая мысль: ему же пятьдесят, как такое возможно?
Поставив оба бокала на широкий постамент перил, Рикман вернул руку на место, то есть на мой живот. Второй он отодвинул прядь моих волос, забирая их мне за ухо.
Сигнал мозга прорвался сквозь мое нетрезвое сознание, и я попыталась вырваться, отпихивая его руку и уворачиваясь.
- Пустите, мистер…Рикман. Пустите сейчас же, - возмутилась я, почувствовав сопротивление.
- Иначе, что? – его голос охрип и, говоря, он как бы невзначай коснулся губами моего уха.
Хотелось упасть в обморок. Решила притвориться. Обмякла в его руках и стала падать. Он не держал. В последний момент пришлось прекратить игру.
- Я слишком хорошо знаю женщин, - произнес он, развернув меня лицом к себе, крепко сжав мои локти.
- Пустите, - я уже ненавидела его.
- Нет.
- Пустите, - прошипела я, пытаясь вырываться. Он, конечно, был сильнее. Выше. Опытнее. Он знал мои слабые стороны. Мог предугадать мой следующий шаг. Я не знала его совсем. До этого вечера судьба не сталкивала меня с мужчинами намного старше меня. Он играл. Роль. Играл со мной. Ему нравилось забавляться. Видеть мою беспомощность.
- Тихо, тихо, - прошептал он, прижимая меня к себе.
Почему же, черт возьми, ни один из присутствующих, не соизволит выйти на балкон!
- Отпустите, - грозно прорычала я, стараясь расцарапать ему лицо, -я буду кричать… вы… вы, - но назвать его ублюдком, я не смогла, посчитав, что такие слова недостойны сорваться с губ леди.
Рикман же, оказалось, считал, что его губы очень даже достойны, коснуться моих. Я действительно собралась кричать. Но, только собравшись с силами, я почувствовала его дыхание прямо на подбородке и в следующий момент, его язык требовательно, грубо, с натиском проник в мой рот. Я не могла. Я не могла сопротивляться больше. Я ответила на поцелуй. Ноги подогнулись. И в этот момент он…отпустил меня.
- Я очень рад, что мы знакомы, Элиана, - произнес он и, развернувшись, направился обратно в зал.
Мне показалось, что на меня опрокинули ведерко со льдом. Негодование, готовое вырваться наружу, перемешалось с тяжелым дыханием. Да, если Шон узнает, если он узнает, да, он ведь, он убьет этого … этого…
Но Шон не узнал. Мне не хотелось попадаться на глаза моему недавнему партнеру, и я решила покинуть банкет раньше. Какая-то женщина придержала для меня такси. Женщина оказалась Римой Хортон.
Расплакавшись от бессилия и обиды, я, наверно плохо соображая, кто передо мной, рассказала ей об инциденте на балконе, конечно, не называя имен.
- Это ведь Алан, - тихо спросила она. По моим сдавленным рыданиям, с которыми я не справилась при упоминании его имени, она поняла ответ.
С тех пор она всегда знала все. Почти все.
… … …
Друзья! Отзывы. Это что-то совершенно новое для меня. Ну просто прет и все. Как Менделеев увидел свою таблицу во сне. Так и я.Просто должна выложить все это вам.

Глава 2

***
- Я реагирую мгновенно, когда он так касается меня, - я плакала, сидя на мягком диване, в уютной квартирке в центре Лондона. Слезы падали в чашку с чаем, заботливо втиснутую в мою руку Римой.
Она была старше, и мне казалось, что она должна понять. До меня же никак не доходило, что я рассказываю незнакомой женщине про то, как ее муж бесстыдно приставал ко мне на банкете, как раз тогда, когда она сама находилась в зале, совсем рядом.
Рима молча выслушала мою истерику, не перебивая и не успокаивая. Потом спросила:
- Почему это так расстроило вас?
Я подняла на нее невидящий взгляд.
- Но он же… Он же … старше, я совсем не знаю его. Я не привыкла, чтобы со мной так обращались. Я …, может, он и принял меня за …. Не знаю, чем я вызвала в нем … все это.
- Вы красивы.
- Ну и что. Мужчины никогда раньше не реагировали так на меня… Мое тело, если вы об этом.
- Сколько вам лет, эээ…мм…??!
- Элиана.
- Сколько вам лет, Элиана?
- Двадцать три.
- О, поверьте, у вас все еще впереди.
- Но, я не хочу, - слезы вновь застилали глаза. (Вот уж не думала, что я такая плакса).
- Элиана…
- Я не ищу легких, ни к чему не обязывающих интрижек, мисс Хортон. Для меня чувства это обязательства. Роман на одну ночь – это обман. Я же хочу доверия, доверие – это надежды на будущее. Я не могу строить надежды по отношению к мужчине, который далек от меня, как в моральном, так и в физическом плане. Тем более что этот мужчина женат.
- Он нравится вам? – этот вопрос был таким неожиданным, что я даже поперхнулась чаем.
- Что?!
- Вам нравится Алан, Элиана? – она с легкой улыбкой смотрела на меня, на ее лице не отражалось ничего.
- Как вы… да он…вы. О чем вы?
- О том, что ваше недоумение, - я даже поежилась, - когда вы увидели меня на премьере, едва ли можно было скрыть. Поверьте мне, Алан тоже не ищет легких интрижек. Вы уже строили надежды. Но потом увидели меня. Поняли, что он не свободен. А когда он… Вы просто испугались его страсти. Он не играет, мисс Элиана. Он такой и есть. И если Алан решился поцеловать другую женщину, зная, что я нахожусь рядом, это что-нибудь да значит.
- Это значит, что он не заботится о ваших чувствах!
- Он любит меня. В этом я ни разу не усомнилась.
- Вы считаете, - мой голос дрожал, - что я лгу!?
- О, нет! Элиана, дорогая, что вы! Я знаю, все было, в точности как вы говорите. Только у нас сейчас небольшая размолвка.
Я онемела. Размолвка. Боже! Да он просто хотел отомстить ей. Он хотел, чтобы Рима увидела его, приревновала, или еще там что!
Как будто прочитав мои мысли, она воскликнула:
- Нет, нет. Не думайте, что он сделал это намеренно. Он не мальчик пятнадцатилетний, да и я далеко уже не девчонка. И он знает об этом.
- Вы что…
- Мы не живем сейчас вместе, Элиана.
Она замолчала, устало, откинувшись на спинку кресла.
- Но вы были с ним?!!
- У нас прекрасные отношения. Но вы не правы, называя Алана Рикмана моим мужем. Он не муж мне, в последнее время, даже не любовник. Он никогда не был моим мужем и никогда не будет им, я думаю.
- Но говорят, что вы двадцать лет…
- Даже больше. Мы живем вместе довольно давно. Я хочу дать вам совет. Не требуйте у мужчин, чтобы вы были единственной, тогда вы будете единственной. Не требуйте у мужчин, чтобы они любили только вас, особенно, у зрелых мужчин. Они могут любить и других: своих детей, родителей, а ведь это может быть дочь или мать - тоже женщины. Не требуйте у мужчин помнить дату вашего знакомства и даже день рождения вашей мамы, особенно, если мужчина занимается творчеством, вы сами можете когда-нибудь что-то забыть. А ему нужно держать в голове столько всего. И не требуйте у мужчин отказаться от их прежних привязанностей, как бы вас не изводила ревность.
- Что вы….?
- Милая, давайте оставайтесь у меня, - остановила меня Рима.
- Но я не могу…
- А я не могу отпустить вас в таком состоянии. Где вы, кстати, живете?
- В Фулхэме.
- Тем более. Это очень далеко. Оставайтесь.
- Но это как-то…
- Все нормально. Поверьте, я видела много молодых девушек искренне считающих, что они влюблены в Алана. Вы первая из них, кто так не считает, то есть считает наоборот. Хотя ваши глаза все уже сказали. И ему тоже.
Загадочно улыбнувшись, Рима поднялась с кресла, и, оставив меня наедине со своей совестью, удалилась в сторону лестницы.
Я не хотела думать о том, как я отношусь к Алану Рикману. Знать бы мне тогда, что скоро мое влияние на него станет огромным. Знать бы мне тогда, что мне откроются такие тайны, о которых Мадридский двор мог только мечтать. Сколько странного и непонятного ожидало меня с тех пор, как я ступила на порог квартиры Римы Хортон.

***
Первая странность настигла меня прямо на тумбочке рядом с диваном, на котором я удобно расположилась, пока Рима, по всей видимости, стелила мне постель.
Это была фотография. Обычная, на первый взгляд фотография, которая не привлекла бы моего внимания, если бы не одно, но. На фотографии была изображена женщина, в светло голубой мантии (да, да, я даже поднесла фото близко к глазам, иначе как мантией это не назвать), ее лицо было мне определенно знакомо.
- Это Джоана.
Рима стояла в дверях, держа в руке халат и полотенце.
- Я ее где-то видела!?
- Вполне возможно. Она была на премьере сегодня.
- Ах, ну, тогда понятно.
- Пойдемте, я покажу вам комнату.
- Мне действительно так неловко, - начала я, поднимаясь.
- Прекратите, Элиана. И, давайте, уже перейдем на «ты», - она улыбнулась, и я поняла, что красоту в этой непонятной женщине, еще нужно рассмотреть. Я никогда не видела столь искренней улыбки.
Проснувшись утром, в незнакомой постели и комнате, я испытала искренний ужас, осознав, что не только позволила себя уговорить переночевать в чужом доме, но и очень мило побеседовала с женщиной, муж которой … Нет. Не хочу об этом думать.
Я похолодела, когда взглянула на часы. Большая стрелка учтиво остановилась на девяти часах. Это означало, что я окончательно и бесповоротно опоздала на собеседование в Университет.
Одевшись, я спустилась вниз, и уже в коридоре столкнулась, о, ужас, с Аланом.
- Доброе утро, мисс Биггерстафф, - он мило ухмыльнулся, отсалютовав мне чашкой кофе.
«Не живем вместе, как же!!??»
Я застыла как вкопанная. Из кухни показалась Рима.
- О, Элиана, ты уже проснулась. Алан, ты позвонил ее брату?
- Конечно, как только ты позвонила, - проходя мимо Римы, он мило чмокнул ее в висок.
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
- Пойдем, дорогая. Выпьешь чай или ко…
- Нет, мисс Хортон…
- Рима.
- Рима. Спасибо. Но я, пожалуй, отправлюсь домой прямо сейчас.
- Элиана, Алан позвонил твоему брату и предупредил, что ты осталась у меня. Еще вчера вечером. Не волнуйся, твой брат отменил твои встречи.
Я раскрыла рот от удивления. Вдруг все происходящее показалось мне более чем нереальным. Я стояла посреди прихожей в доме жены (ладно спутницы) популярного по обе стороны океана английского актера. Он сам сидел рядом в кухне, попивая кофе и читая газету, когда эта самая спутница уговаривала меня остаться на утренний чай.
- Я все-таки пойду, - я схватила с вешалки пальто и попыталась снять свою сумку с крючка.
- Алан, - позвала Рима, повернувшись к кухне.
- Да, да, - он отозвался сразу же, и вышел в коридор. На нем были надеты простые домашние брюки, легкая рубашка, напоминающая скорее пижаму, волосы взъерошены, в очках.
Вот она - мечта девичьих грез половины мира. Седой, определенно невыспавшийся после вчерашнего вечера, усталый, пожилой мужчина, в домашних тапочках.
Теперь-то я знаю, что именно тогда, в те несколько секунд, я влюбилась в Алана Рикмана. Но в тот момент, как же я его ненавидела. Мне было стыдно за все, рассказанное Риме прошлым вечером. Перед ней. И стыдно перед ним, он уставился на меня, как будто специально заставляя меня вспоминать события вчерашнего дня. Его поцелуй. Я пулей вылетела из квартиры, схватив сумку и громко хлопнув дверью.
Нервы ни к черту, - констатировала я, пытаясь поймать такси.
Уезжая от дома Римы Хортон, я искренне надеялась, что больше никогда не встречусь с Аланом Рикманом. Ну, по крайней мере, при таких обстоятельствах. Как же я ошибалась!

***
Спектакль, где играл Шон, с успехом шел на подмостках Королевского Театра в Лондоне. А так как по совместительству, я стала агентом брата, переняв опыт у легендарного в кинематографических и театральных кругах Пола Лиона Мариса, большую часть свободного времени я теперь посвящала контрактам, рассматриванию предложений и прочая, прочая.
Гром грянул неожиданно. Прошло два месяца после премьеры «Гарри Поттера и Тайной комнаты». И, как говорится, ничто не предвещало беды.
…
- Эл, хватит дрыхнуть, подъем!!!! – мой автоответчик сходил с ума голосом Пола Мариса.
Я сняла трубку, пытаясь осознать какое вообще время суток.
- Да.
- Эл, просыпайся, мой клиент желает встретиться с тобой, по поводу участия твоего брата в его новом проекте.
- Каком проекте? - до конца еще не понимая, сон это или явь, я села в кровати.
- В новом проекте, - сказал Пол так, как будто я спросила, где живут гномы.
- А твой клиент, что хочет встретиться именно сейчас, - я, наконец, нашла взглядом часы, они показывали двадцать три минуты восьмого.
- Нет, в 10.00, у вас в Фулхэме, в Чайной на углу Уэльской площади.
- Шону тоже быть.
- Желательно.
- Хорошо, я буду.
- Мы будем, Эл.
- Да, Пол. Мы – будем.
Я положила трубку на рычаг и протерла рукой глаза. Это ужас, с этими делами агента я совсем забросила свое исследование. Все, последний проект, и я ухожу в экспедицию по библиотекам Лондона.
- Шон, просыпайся.
- С ума сошла.
- Просыпайся.
- Ты на часы смотрела?
- Нет, я просто так тебя бужу, - я села рядом с ним на кровать.
- Что случилось? – он открыл один глаз.
- Ох, знал бы ты, как соблазнительно сейчас выглядишь.
- Мисс, вы хотите сказать …, - Шон шутливо погладил мое колено.
- Ладно. Давай поднимайся, - я встала и, подойдя к окну, раздвинула шторы. – Звонил Пол Марис. В десять он и … - и вдруг меня осенило, кто является клиентом Пола. Тот, кто когда-то посоветовал его Шону, тот ……., вообщем, Алан Рикман, будь он неладен.
- Что с тобой, Эли.
- Все нормально, - произнесла я голосом, который показал, что все далеко не нормально.
- Ты даже побледнела.
- Все в порядке, Шон. Собирайся, в десять Пол и Рикман ждут нас в Уэльской чайной на углу, - я выбежала из комнаты, пытаясь понять, почему осознание того, что мне придется увидеться с Рикманом, повергло меня в такой шок.
…
Наша встреча в чайной прошла на удивление спокойно. Не буду описывать вам ее ход, просто Марис шутил и разряжал обстановку, Шон с упоением слушал, а Рикман вел себя как самый настоящий светский сноб. Знакомо морщил лоб и гримасничал, когда его что-то не устраивало, и лучезарно улыбался, когда, то, что говорили, ему нравилось.
Мы распрощались, мило пожав, друг другу руки. В какой-то момент мне даже показалось, что Рикману немного неловко. Значит, инцидент был исчерпан.
Понемногу я успокоилась и стала вновь воспринимать Рикмана, как просто актера. Просто человека. Просто мужчину. Но опять же: мне это только казалось!
Шон пригласил меня на репетицию нового спектакля, в котором Рикман был вторым режиссером. Я согласилась, дабы не обидеть брата и развеяться, свою экспедицию по библиотекам я воплотила в жизнь, поэтому буквы уже танцевали перед глазами румбу.
Немного ярких красок не помешает, - решила я, и смело вошла в театр.
Этот день, 27 декабря 2002 года, это Рождество, я запомню на всю жизнь. В этот день все началось.

***
- Алан просил тебя пройти на сцену, - Шон загадочно мне улыбнулся, собирая вещи в гримерной.
Репетиция была завершена. И мы уже собирались уходить, как вдруг Шон огорошил меня своим сообщением.
- Алан, что просил? – я удивленно уставилась на брата.
- Он тебя отвезет потом. Он хотел поговорить. Сказал «это очень важно, Шон, уговори ее остаться».
- Шон, ты в своем уме.
- Да, ладно тебе, Эл. Ну, не съест же он тебя, в самом деле. Тем более, я уже пообещал.
- Вот сам и иди, - я направилась к выходу.
- Постой, - Шон хоть был и младше меня, ростом пошел в отца, а, следовательно, запросто загородил мне путь, перед самой дверью. – Ну, что тебе стоит поговорить с ним? Он сказал, что неосторожно обидел тебя. Когда только, ума не приложу? Ну, дай ему шанс.
- Какой еще шанс?
- Ладно, не злись. Просто поговори. Хочешь, я подожду тебя внизу?
И потом, да и сейчас, я прекрасно знала, что согласилась на этот разговор, отнюдь не потому что меня просил Шон, я сама хотела этого. Уж от себя-то можно не скрывать.
- Хорошо. Не надо меня ждать. В крайнем случае, поймаю такси.
- Он отвезет тебя.
- Шон.
- Я вообще, молчу. Ну, пока, - и чмокнув меня в щеку, мой брат исчез в темном коридоре.
Сделать шаг в сторону сцены. Это наверно самый трудный шаг. Наверно, так актерам впервые сложно выходить на публику. Но я знала, что в зале еще остались актеры, рабочие еще разбирали декорации на сцене, поэтому, решив, что проще войти туда, сливаясь, так сказать, с толпой, чем потом выплывать лишь на его обозрение, я двинулась из кулис вперед.
Рикман сидел в зале. В третьем ряду за столом режиссера. Рядом с ним стояли два парня, тоже играющие в спектакле, похоже, он объяснял им роль. Рабочие по-прежнему двигали что-то на сцене. Я спустилась вниз с подмостков. И встала чуть правее середины зала, оперевшись спиной в бортик сцены.
При виде Рикмана, вот такого, не упрятанного в свой персонаж, живого, настоящего, в джинсах и бордовой шерстяной рубашке, размахивающего руками, с очками на носу, с седыми волосами, (стоп! Волосы у него сейчас были не седыми, светло русыми, его когда-то натуральный цвет, наверно, для съемок покрасили) меня охватывал легкий озноб. Вы видели «Английского цирюльника», вот точно так он выглядел в тот вечер, только без грима. А если он еще придумает говорить со мной этим своим голосом. А если посмеет коснуться, хоть пальцем. Я расцарапаю ему лицо. Я буду драться, кусаться, что угодно, я не позволю ему завладеть моим разумом, как это случилось тогда. Почему я так боюсь его? Почему?
- Мисс Биггерстафф, - его голос как шелковый шарф сковал уши.
- Мистер Рикман.
- Ну, мы же договаривались. Алан.
- Тогда и вы называйте меня Элиана.
- Хорошо.
Только сейчас я заметила, что он стоит довольно далеко от меня, почти у первого ряда. Рабочие уже ушли, и только осветители еще возились с проводами.
- Алан, свет оставить? - крикнул высокий крепкий парень из кулисы.
- Оставь стол. И, пожалуй, рампы. Остальное гаси.
Зал внезапно погрузился во тьму. Только лампа за столом в третьем ряду, которая совсем, не давала света. Да рампы по всему периметру сцены. Еще полоска света падала из-за правой кулисы, как раз оттуда, откуда я пришла.
В полумраке театрального зала, показалось, время остановилось. Вдруг запахло хвоей. И вспомнилось, что уже Рождество. Рикман сделал шаг в мою сторону.
- Вы хотели о чем-то поговорить, мистер…, Алан? – я сильнее вжалась в сцену.
- Как вас называют друзья? – вдруг спросил он.
- Па-па…кхм…по-разному. Эл, например.
- Можно я тоже буду называть вас Эл, - он остановился совсем близко, я слышала его дыхание. Он снял очки и убрал их в нагрудный карман.
- Вы…
- Послушайте, Эл. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Я был зол на вас.
- Злы? На меня?
- Да, мисс. Представьте мое удивление, когда Рима позвонила мне и сообщила, что вы, именно та, с которой я имел неосторожность так бесстыдно себя повести, находитесь сейчас дома у моей подруги (он не назвал ее женой, и дышать почему-то стало легче).
- Я просто была расстроена…
- Не нужно. Это я виноват. Я выпил и позволил себе лишнего. Раньше со мной такого не случалось.
- Хорошо, - я знала, что это конец, сейчас я должна развернуться и уйти, мило улыбнувшись. Но я, как дура, уставилась на пуговицы на его рубашке, которая не была застегнута до конца, и думала о том, что у него на груди почти нет волос. Умей он читать мысли, я бы наверно, сгорела от стыда на месте. Справившись, наконец, с собой, я подняла глаза и посмотрела на него. На его губах застыло что-то напоминающее улыбку. Повинуясь, зову разума, я повернула, было в сторону кулис и, через мгновенье была зажата в стальные тиски мужских объятий.
- Пустите, - пискнула я, скорее для проформы.
- Вы хотите этого, - его голос охрип.
- Чего, - я испуганно смотрела на него снизу вверх.
- Чтобы я отпустил вас, - его улыбка стала меня раздражать.
Я ненавидела себя. И ненавидела его. За то, что хотела. Я хотела этого мужчину. И он заставлял меня испытывать желание, только обняв. Никто другой до него не мог вводить меня в такой ступор, одним только прикосновением. А он, этот Рикман, имел надо мной какую-то власть. Огромную власть. Я знала, что если он еще надумает меня опять поцеловать, я сдамся. И это будет его победа. А я не хотела его победы. И шаг для отступления нужно было делать сейчас. И я решилась.
- Я хочу, чтобы вы отпустили меня, Алан, - четко выговаривая каждое слово, произнесла я, упираясь руками ему в грудь.
- Хорошо, - он отпустил меня и сделал шаг назад.
Я еле справилась с дыханием.
- Спасибо.
Ноги не шли. Думаю, каждый из вас, хоть раз в жизни испытывал такое. Ноги просто не шли. Я заставляла себя двинуться с места, умоляла, но оставалась стоять.
- Всего доброго, - я кивнула и повернулась.
Он резко шагнул в мою сторону, преграждая мне путь и, приподняв за талию, усадил меня на край сцены.
- Алан…, -попыталась возразить я, когда он стал стаскивать с меня куртку.
- Я просто не могу тебя отпустить, - прошептал он, и его шепот гулким эхом разнесся по пустому залу, застыв где-то на балконе. Он коленом раздвинул мои ноги и встал между ними, тесно прижавшись ко мне.
- Я не…. Алан…., пожалуйста, не надо…
- Оттолкни меня сейчас, - он коснулся осторожным поцелуем моей шеи, - оттолкни сейчас, - прохрипел он, запуская руку в мои волосы и запрокидывая мою голову.
- Я не… не…надо…. – мои руки предательски скользнули по его плечам и спине.
Он покрывал поцелуями мою шею спускаясь ниже и ниже, его рука уже расправлялась с пуговицами на моей кофточке. Перед глазами вдруг ясно встал образ Римы, втискивающей в мою руку чай.
- Я… не могу, - задохнувшись, я оттолкнула его, со всей силы, что была у меня.
Рикман не ожидал такого напора, отчего не справился с равновесием и плюхнулся на пол позади себя.
Я успела взлохматить его волосы и, о. ужас, даже расстегнула несколько пуговиц на его рубашке.
Он поднялся и резким рывком, оказался рядом.
- Прости, я не могу… - слезы застелили глаза, и я закрыла их руками, пытаясь успокоиться.
Он легко провел пальцами по моей руке.
- Ты замужем?
Я мотнула головой.
- Обручена?
Тот же ответ.
- Связана обещанием?
- Нет, - всхлипнула я.
- Почему не можешь?
- Ты женат.
- Кто сказал тебе эту глупость. Рима старый друг, не более. Нет, она, конечно, была чем-то большим для меня, но это в прошлом. Мы оба взрослые люди. Мы стали уже как брат и сестра. Ты ревнуешь? – он так знакомо ухмыльнулся.
- Еще чего, - всем своим видом я попыталась показать, что оскорблена. А ведь так оно и было, я ревновала.
- Тогда в чем дело, - он вновь положил руку мне на спину, а другой отнял мои руки от лица. Его губы скользнули по моей щеке, вытирая слезы.
- Я хочу домой, - просто и даже как-то капризно, произнесла я.
- Я тебя отвезу.
Я кивнула. Душа летела. Он не стал настаивать. Торопить меня. Он уважал мой выбор. Он был нежен, но не настойчив. ….Плечи устало опустились: он опять играл. Играл со мной. Но как безумно нравилась мне эта игра.
Алан осторожно помог мне одеть куртку. Потом мы вместе вышли из театра.
У Рикмана была тогда старая (в смысле модели, а не поношенности) Тойота. Он довез меня до дома. Всю дорогу молчали.
- Ты позволишь позвонить тебе, - он удержал меня за руку, когда я стала выходить и машины.
- Если хочешь, - я пожала плечами. Он не отпускал руку. Я не пыталась вырваться.
- Пока, - наконец, выдавила я из себя, вывернув руку из его пальцев. Но тут же он схватил меня за плечи, развернул к себе и прижался своими губами к моим. Потом осторожно поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую. Подмигнул, и, отпуская меня, произнес:
- Спокойной ночи, Эл.
Я вышла из машины и на ватных ногах добралась до своей квартиры. Закрыв дверь, я прислонилась к ней с мыслью:
«Ты попала, девочка».

Глава 3

***
Рима стала для меня кем-то вроде подруги, старшей соратницы. В Лондоне у меня не было знакомых. И хоть к ней в Хаммерсмит было ехать не так близко, а ей ко мне, следовательно, тоже, мы довольно тесно общались. Стараясь обходить Рикмана в своих разговорах, мы вели довольно доверительные беседы. Она рассказала, как училась в университете. Да, кстати, я не сказала вам, Рима преподает экономику в университете, где я пишу свою работу. Рассказала о своих родителях. О брате Томе, который погиб во Вьетнаме. Было столько всего. Я не понимаю теперь, как могла предать нашу дружбу. Да, это не было дружбой в обычном ее понимании, но это было доверие. И это доверие я предала, безумно влюбившись.
Хотя я знаю, что Рима не считала и не считает меня р